Первая группа настолько многочисленна, что кажется единственной. Я бы назвал их "песенники". Так или иначе они пишут музыку "от души", выражая то, что слышат или чувствуют. Конечно, при работе может иметь место какой-то интеллектуальный расчёт, но основа, темы, образы рождаются интуитивно или, как в средние века, берутся из уже существующих интуитивно рождённых песен. Думаю, что к этому типу принадлежит 99,999999% процентов музыки, поскольку и весь фольклор, и вся популярная музыка сочиняются так. Я тоже в данный момент отношусь к этой группе.
А что же может быть ещё? В 20 веке появился композитор по имени Антон Веберн, у которого постепенно всё подчинилось разуму настолько, что музыка стала почти полностью объяснимой, а свобода действий композитора внутри избранной системы взаимоотношений стремящейся к нулю. Дело его впоследствии продолжили Булез и Штокхаузен, выстраивая всё более сложные системы взаимоотношений. Здесь важно то, что создание системы предшествует созданию музыки, т.е. сначала появляются таблицы и расчёты, а потом конечный звуковой результат. При этом в самой музыке могут быть отклонения от маршрута - даже в "Структурах" Булеза есть отклонения от структуры, "ошибки". Но исключения только подтверждают правило. Кстати, "ошибки" Булеза указывают на то, что финальный результат слушался и корректировался, т.е. целью была всё же не сама структура, а её звучащий результат. Назовём их "интеллектуалами".
И третья группа, для которой пока и название трудно придумать. Концептуалисты? Экзистенциалисты? Имперфекционисты? Гуманисты? Сложно сказать... Так или иначе, музыка для них средство, а не цель. Цель же - самопознание человека, то, как человек взаимодействует с музыкой. Какова при этом сама музыка, не имеет значения, она может быть сколь угодно "плохой" и "никакой" по привычным меркам. Потому что важен наш внутренний ответ на происходящее, реакция на наше отражение в этом зеркале. Возникает уникальная ситуация, в которой музыка является чем-то вторичным для композитора, он даже может не иметь к ней отношения. В частности, многие композиторы проповедуют "смерть автора" в музыке, удаление его из музыки, весьма разнообразными и спорными способами достигаемое. Основоположником же такого отношения к музыке, пожалуй, является американский композитор Джон Кейдж.
Первые две группы можно объединить друг с другом, отделив их от третьей, поскольку и для "песенников", и для "интеллектуалов" оттачивание и доведение до совершенства конечного результата их труда - музыки - является главным. Для "гуманистов" же вполне допустимо взять какую-нибудь автоматическую шумелку, заставить слушателей слушать её в течение часа и посмотреть, что с ними будет. Или записать на микрофон звуки, которые они издают в ожидании музыки, а потом дать им послушать. Можно воскликнуть привычное "Это не музыка!", но восклицающих легко осадить вопросом "А что есть музыка?". Можно сказать, что неприятно чувствовать себя подопытным кроликом, но ведь мы в любом случае им являемся, когда приходим на концерт, да и потом, какая разница, приятно это или неприятно, если это помогает лучше узнать самих себя?
Естественно, большинство, привыкшее к музыке из первой категории, отрицает две другие группы, и их можно понять. Помимо того, что остальные в явном меньшинстве, они ещё и появились совсем недавно, первая же группа насчитывает тысячелетия истории. Тем не менее, "другая" музыка существует, разрастается и требует к себе внимания. И, что самое важное, познанию себя и мира часто способствует в гораздо большей степени, чем традиционная "песенная" музыка.
А что же может быть ещё? В 20 веке появился композитор по имени Антон Веберн, у которого постепенно всё подчинилось разуму настолько, что музыка стала почти полностью объяснимой, а свобода действий композитора внутри избранной системы взаимоотношений стремящейся к нулю. Дело его впоследствии продолжили Булез и Штокхаузен, выстраивая всё более сложные системы взаимоотношений. Здесь важно то, что создание системы предшествует созданию музыки, т.е. сначала появляются таблицы и расчёты, а потом конечный звуковой результат. При этом в самой музыке могут быть отклонения от маршрута - даже в "Структурах" Булеза есть отклонения от структуры, "ошибки". Но исключения только подтверждают правило. Кстати, "ошибки" Булеза указывают на то, что финальный результат слушался и корректировался, т.е. целью была всё же не сама структура, а её звучащий результат. Назовём их "интеллектуалами".
И третья группа, для которой пока и название трудно придумать. Концептуалисты? Экзистенциалисты? Имперфекционисты? Гуманисты? Сложно сказать... Так или иначе, музыка для них средство, а не цель. Цель же - самопознание человека, то, как человек взаимодействует с музыкой. Какова при этом сама музыка, не имеет значения, она может быть сколь угодно "плохой" и "никакой" по привычным меркам. Потому что важен наш внутренний ответ на происходящее, реакция на наше отражение в этом зеркале. Возникает уникальная ситуация, в которой музыка является чем-то вторичным для композитора, он даже может не иметь к ней отношения. В частности, многие композиторы проповедуют "смерть автора" в музыке, удаление его из музыки, весьма разнообразными и спорными способами достигаемое. Основоположником же такого отношения к музыке, пожалуй, является американский композитор Джон Кейдж.
Первые две группы можно объединить друг с другом, отделив их от третьей, поскольку и для "песенников", и для "интеллектуалов" оттачивание и доведение до совершенства конечного результата их труда - музыки - является главным. Для "гуманистов" же вполне допустимо взять какую-нибудь автоматическую шумелку, заставить слушателей слушать её в течение часа и посмотреть, что с ними будет. Или записать на микрофон звуки, которые они издают в ожидании музыки, а потом дать им послушать. Можно воскликнуть привычное "Это не музыка!", но восклицающих легко осадить вопросом "А что есть музыка?". Можно сказать, что неприятно чувствовать себя подопытным кроликом, но ведь мы в любом случае им являемся, когда приходим на концерт, да и потом, какая разница, приятно это или неприятно, если это помогает лучше узнать самих себя?
Естественно, большинство, привыкшее к музыке из первой категории, отрицает две другие группы, и их можно понять. Помимо того, что остальные в явном меньшинстве, они ещё и появились совсем недавно, первая же группа насчитывает тысячелетия истории. Тем не менее, "другая" музыка существует, разрастается и требует к себе внимания. И, что самое важное, познанию себя и мира часто способствует в гораздо большей степени, чем традиционная "песенная" музыка.
