Режут, режут мне эти слова... Как по уху ножом саданули. Примечание к "Певущему зову":
"В событиях революции Есенин поначалу усматривал пролог к созданию некоего "крестьянского царства", а себе отводил роль провозвестника этого нового мира. Поэтому некоторым стихотворениям того времени, или, как он сам их назвал, "маленьким поэмам", он придавал форму ораторских слов или поучений. Он даже назвал один из своих сборников, появившийся в следующем, 1918 году, куда вошёл, в частности, и "Певущий зов", "Сельский часослов", т.е. сборник молитв. Позже [вот здесь внимание!] одному из друзей Есенин рассказывал: "Школу я кончал церковноприходскую, и нас там этой Библией, как кашей, кормили. И какая прекрасная книжища, если её глазами поэта прочесть! Мне понравилось, что там всё так громаднои ни на что другое в жизни не похоже. Было мне лет двенадцать - и я всё думал: вот бы стать пророком и говорить такие слова, чтобы было и страшно, и непонятно, и за душу брало. Я из Исайи целые страницы наизусть знал".
Вот не знаю, что и думать. Я не верю, что Есенин говорил это, тут даже "друг" этот почему-то не указан. Буду считать это пока клеветой, но речь о другом. Допустим, Есенин правда сказал такое. Меняет ли это что-то? Для меня сейчас Есенин - некое мерило правды, истины, пророк. Но если пророк говорил такие слова, да ещё "позже", то какой же он тогда пророк? Тогда это уже лже-пророк получается. Но стихи горят нечеловеческой силой, и я верю им сердцем. Но речь ещё о другом. Можно ли выбирать себе мерилом правды что-либо, кроме Библии? Могут ли слова и дела какого-то человека тоже быть образцом, мерой? Или это уже сотворение себе кумира, искажение истины и, следовательно, грех и заблуждение? Выходит, что так. Но я не могу сейчас не видеть в Есенине или Цое пророка и правду, ведь я только что это для себя осознал, это истина, давшаяся с трудом. Как же отличить пророка от лже-пророка, и что вообще есть пророк? В Ветхом завете пророк - человек, через которого Бог говорит с нами. Для меня слово пророк означает человека, возвещающего истину. Но почему я делаю такую оговорку, что в Библии одно, а для меня другое? Разве возвещать истину не значит говорить от Бога? Но через тех пророков говорил сам Бог, а люди нашего времени как бы сами дошли до истины, поэтому их тоже можно именовать пророками. Может ли человек возвещать истину, при этом не храня её постоянно в сердце? Или это всё же не совсем Истина, а всего только истина? Да и то лишь часть её? Я ставлю вопросы, но я не знаю ответов. Или боюсь ответов. Ибо якобы сказанное Есениным приходило в голову и мне, хоть и в иной форме. Я тоже хочу быть пророком.