С праздником, православные!
По дороге домой размышлял над тем, зачем мы нужны Богу. Зачем вот конкретно я, такой лохматый и непослушный, Господу?
Мы - Его творение. Попытался связать со своим процессом творчества. Зачем мне писать музыку? Самое элементарное - увеличивать количество себя в пространстве. Значит, Богу мы нужны только для того, чтобы Его стало больше?
Потом подумал, где здесь прячется любовь. Если мы можем любить или не любить Бога, то музыка, которую я пишу, не может ни любить, ни не любить, ибо не обладает собственным сознанием, а только моим. Следовательно, сама аналогия в корне неверна. Мы, по сути, лишены возможности сами создать что-то живое. Но продолжение аналогии дало, как мне кажется, кое-что полезное. Бог любит нас, как своих детей. Я свою музыку тоже люблю как своих детей (хотя это преувеличение, по правде говоря. но пусть). А почему я люблю свою музыку? Потому что это отражения меня, умножение меня, а себя я люблю. А Бог тогда, соответственно, любит нас потому, что мы по Его образу и подобию и тоже части Его преумножения? И вот тут интересный вопрос: а почему я люблю себя? И любит ли Бог себя?
Я ведь знаю свои слабости и грехи, знаю, что во мне много злобы, духовной лености и массы куда более неприятных гадостей, почему же любовь к самому себе мне всё равно представляется некоей аксиомой? Да и в заповеди "Возлюби ближнего своего как самого себя" акцент сделан на ближнем, а не на самом себе - именно возлюбить ближнего акт и деяние, которое нужно совершить, а любовь к самому себе как будто бы присутствует здесь в виде аксиомы. Иначе бы было сказано так: "Возлюби себя как ближнего своего". В таком варианте даже что-то комическое и нелепое чудится. И действительно, ребёнок ведь с самого первого дня своей жизни ощущает себя полноценным богом этого мира, которому все вокруг должны служить и поклоняться. Чуть что не так - ААААААААААА!!!!!!!!!!! , и только попробуй ослушаться. Все предметы вокруг - моё и мне! Я на свете всех милее, всех румяней и белее! Эта любовь к себе - некая природная, прирожденная аксиома нашего бытия. А любовь к ближнему воспитывается с возрастом и является постоянным тяжёлым внутренним трудом до самого последнего мига в этом мире.
И всё-таки, почему же мы себя любим? За какие-такие заслуги? И почему это так естественно, что даже в заповеди утверждается, что любить себя мы должны, более того, что это, видимо, высшая мера любви вообще, раз к ней мы должны стремиться приводить свою любовь к ближним. Больше неё она стать будто бы не может в принципе. Будто бы из любви к самому себе вырастает вся остальная любовь, которую мы можем дать. Но почему? С чего нам, собственно, себя любить?