Фестиваль "Время музыки" в Петербурге, проходивший с 25 по 29 июня, лично для меня стал в первую очередь фестивалем, на котором я по-настоящему открыл для себя Лахенмана. Я и раньше его слушал не так уж мало, но здесь было что-то особенное. По техническим причинам "Салют Коуэллу" для двух гитар и "Pression" для виолончели звучали без микрофонного усиления, как их исполняют обычно. Тихая музыка Лахенмана звучала в чистой акустике. "Pression" звучала даже тише, чем все пьесы Шаррино вместе взятые на Московском Форуме в апреле сего года (насчет Карасикова не знаю ). Исполнение "Pression" виолончелист даже предварил особым обращением к публике, что, дескать, по техническим причинам слышно не будет почти ничего, поэтому вы постарайтесь слушать тихо и внимательно. Публика на фестивале была такая, что можно было бы и не говорить ничего - в любом случае слушали бы тихо и внимательно. Зал на протяжении всего "Pression" не шелохнулся, а потом вызывал исполнителя на сцену овациями. Знаете, мне кажется, что Лахенмана нельзя усиливать микрофонами. Только, только чистая акустика. Этот поиск звука где-то в небытие, в тишине - что-то невероятное, святое. Может, Лахенман и слышал свою музыку несколько иначе и громче, но ей богу, так лучше. На этом фестивале я впервые полюбил музыку Лахенмана сердцем, а не умом. Не "да, это круто", не "фантастически сделано", не "интересная музыка", а "душа моя превращается в птицу от этих звуков". А ещё на этом фестивале я впервые услышал его Kinderspielen. Последняя из них произвела на меня совершенно шоковое впечатление. Быть может, это вообще лучшее, что было написано в 20 веке. Казалось, что прямо на моих глазах происходит чудо - человек упорно долбит две самых верхних ноты рояля, а звучит, условно говоря, 2-я баллада Шопена со всей сложной фактурой (мне кажется, здесь есть осознанная аллюзия на неё). Хотелось вскочить со стула, подбежать к исполнителю и заорать: "КАК? КАК ЭТО? КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?". А пианист долбит и долбит себе две нотки и знать не знает о моих внутренних тромбонах.
Лахенман единственный композитор из звучавших на фестивале, про которого мне хотелось сказать "Да, это современная музыка. Да, это будущее. Да, это 21 век, я узнаю его". Хотя исполненные сочинения Лахенмана были написаны не сегодня и не вчера.