(одна уже была: busidoremikle.livejournal.com/357950.html )

Интересно, что в старые времена художникам не было надобности выпячивать свою личность, они старались, по нашим представлениям, просто хорошо делать своё дело. Подмастерье ценился тогда, когда умел в точности копировать мастера, а не наоборот. Может быть, дело в том, что тогда было другое время, когда личное начало не было такой необходимости отстаивать? Вещи делались вручную, образование давалось индивидуальное, дом был у каждого свой, каждая лошадь имела своё имя и т.д. Понятие о борющейся за существование личности рождается вместе с массами. Массовое стандартное образование, массовое производство одинаковых товаров, массовое рождение младенцев... Достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть множество безликих, одинаковых домов и машин. И ведь, по логике вещей, внутри должны находиться одинаковые, безликие люди, различающиеся лишь набором функций, маркой производителя, датой выпуска, идентификационным номером. И это как раз понимают почти все, но борются с этим по-своему. Например, воюют с ИНН или со штрих-кодами. Или пишут статьи в духе "нынче-то художники всё о себе пекутся и оригинальничают, прикрывая пустоту; то ли дело было в эпоху Возрождения". Забывая о том, что именно тогда возрождалось - представление о человеке как о совершенном творении, о человеке как мериле всех вещей, источнике красоты и гармонии. Не о людях, не о народе, не об армии или религиозном братстве - о человеке. Который сейчас под угрозой вымирания. Говорят, что в СССР было очень трудно иметь свою точку зрения, но сейчас, по-моему, ещё труднее. Собственное мнение - единственное оружие, но где ж его взять, если любой из вариантов уже перепечатан в СМИ...
Да, нас действительно слишком много. Есть массив художников, массив композиторов, массив писателей, даже союзы с сотнями членов. Вне которых почти каждый грамотный человек что-то своё пишет, поёт или рисует. Мы развиваем творческие навыки у детей, надеясь раскрыть индивидуальность, но делаем это тоже массово и одинаково, по одним и тем же программам, встраивая их в давно подготовленную систему "Наши одарённые дети" с массой социальных бонусов.
В этой ситуации у личности есть единственный способ выживания - делать то, что никогда раньше не делал. Я люблю слушать свои импровизации, что недавно выложил, но они же показывают мне, как легко можно клонировать "чувство". Я мог бы написать ещё много гармоничной-мелодичной музыки на радость публике, превратившись в машину. Или много музыки типа "бор-машина" - с тем же результатом. Относительно свежей кажется эклектика, но и ей уже лет сто, а пост-модерн и вовсе затёрт до дыр. Как же быть?
Кажется, едва ли не единственный великий композитор, который мог жить по принципу неповторения себя - Стравинский. И в этом ключе то, что в конце жизни он приходит к додекафонии, которую всю жизнь хаил, абсолютно логично: я это отрицаю, я этого раньше не делал - следовательно, это-то мне и нужно. Нам кажется парадоксальным, как его личность умудряется при этом так чувствоваться в каждом сочинении, но всё становится на свои места, если понять, что только так личность, собственно, и может выжить. В этом смысле всё его творчество мне видится историей успешной борьбы за выживание. Которая показывает, что это возможно, что Касталия Гессе ещё не до конца накрыла мир своим кристаллическим тазом.