Вся проблема "Песен Соловья" в том, что писать их можно только в состоянии абсолютной чистоты души, некоей кристаллизации чистых помыслов. Добиться этого и поддерживать хоть какое-то время - задача воистину монашеская, самая трудная, какая может быть. При этом нужно ещё и желание творить, вдохновение то бишь, нужно время на то, чтобы это делать, нужно, чтобы не было каких-то посторонних, сбивающих с цели вещей... Честно говоря, так нужно всё писать, не только эти песни, но тогда учиться-то будет решительно невозможно - много таким образом не напишешь, да и на все остальные предметы придётся просто махнуть рукой... К тому же где критерий этой чистоты и того, насколько она воплощена в звуках? Сомнение никогда не оставит, а слушатели всегда помогут его раздуть...
Все мелодии и все тексты уже есть в практически готовом виде, порядок вроде бы определён, осталось самая малость - фортепианная партия. Самое сложное и муторное дело, самое невыполнимое... Мелодию голоса гораздо легче наполнить жизнью, чем эти деревянно-костяные клавиши с молоточками. Он может петь хоть одну ноту, и это будет песней, ибо Голос Человеческий. А этот ударный инструмент - заставить его жить так трудно и мучительно... Стоит только дать ему волю и просто заполнить всё пространство звуками, и всё погибнет. Стоит немного не туда шагнуть, и это сразу слышно... Любую из этих песен можно просто изничтожить недостаточно тонким фортепиано. Как будто у меня есть какая-то невероятно нежная и рвущаяся от прикосновения ткань, а мне нужно взять иглу, вдеть в неё нитку и нашить на этой ткани швов и узоров, ни разу не порвав и не повредив. Какая сладкая и изощрённая пытка...