Не могу не сказать хоть немного об этом концерте. Идя туда, я думал, что мне удастся сравнить его с Поллини, которого мне довелось слышать совсем недавно, но не тут-то было. Они оба парят на столь заоблачной высоте духа, что сама мысль о сравнении кажется кощунственной. Но интересно, что если Поллини вышиб из меня все слова, оставив лишь пламенные восторги, то здесь при не меньшем восторге хочется говорить более конкретно. Видимо, так действует интеллектуализм Бренделя, на который разум обязательно хочет хоть как-то отозваться.
Конечно, сама программа - уже произведение искусства. Вариации Гайдна фа минор, соната Моцарта фа мажор, соната Бетховена №13 ми-бемоль мажор и, наконец, знаменитая большая си-бемоль мажорная соната Шуберта. В сумме, как не трудно заметить, из тональностей получается вполне себе функциональный оборот - доминанта, субдоминанта, тоника. Подозреваю, что там было множество перекрёстных связей, но у меня в ушах застряла лишь одна - Брендель как-то особенно подчёркивал мелодический оборот IV# - V (ля-бекар - си-бемоль) в сонате Бетховена, а потом вдруг он же оказывается в сонате Шуберта (ми-бекар - фа). Вообще, конечно, игру Бренделя отличает огромное внимание к деталям, детали - всё. И они настолько филигранны, настолько ясны, что не требуется никаких усилий для их вычленения, всё уже сделал пианист.
Вот Ренанский пишет, что Брендель не трактует музыку, а просто исполняет, соблюдая точность текста. Мне кажется, что это не так - вся эта огромная работа ума, вдумывание, вслушивание в каждую ноту, которое становится почти осязаемым во время исполнения, и есть трактовка. Это то, что вносит в музыку лично он, Брендель. У него, например, очень много акцентов, подчёркиваний. Вот, обратите внимание на эту нотку. А вот здесь смотрите какой аккорд. А вот из этих вершин складывается своя линия, вот, я вам показываю. Какая-то дидактичность даже в этом есть. А паузы! Громадные паузы, в которые нам предлагается послушать тишину, междузвучие. Этим он как бы взвешивает отзвучавший аккорд на невидимых весах восприятия.
lifeolga вот мне сказала, что у неё возникает ощущение, что именно так играли эту музыку тогда, когда она была написана, что Брендель как пришелец из прошлого. Не знаю, у меня другое ощущение, не только от Бренделя возникавшее. Ощущение... минимализма. Что вот можно одно трезвучие в таком исполнении слушать вечно. Ближе к концу 13-й сонаты Бетховена это особенно ярко проявилось - есть там нонаккорд доминантовый, который достаточно долго длится через паузы. В этот момент время остановилось, музыка остановилась, осталась одна лишь краска. И было очевидно, что он любуется этой краской, как будто это не Бетховен, а Дебюсси. Мне кажется, что такое отношение ко времени очень современное, что это вообще 21-й век, а никакой не 18-й. Для Бетховена всё-таки очень важна была процессуальность, а тут она хотя и присутствует в полной мере, но всё же я ясно чувствую, что могу зациклить незатейливую тему главной партии и слушать нон-стоп, и ловить простой мещанский кайф. Потому что проглядывает вечность из-за перил.
Хотя вот как раз там, где этого должно быть больше всего, во 2-й части сонаты Шуберта, там почему-то не было этого ощущения. Я ожидал откровения от этой музыки, одной из самых любимых у меня, но она прозвучала как-то сжато, чётко, просто. А я привык, что там вечность почти зримой становится. Слишком быстро он эту часть играл, по-моему. Хотя, возможно, тут я попал в ловушку собственных ожиданий - запомнил, как Кисин растягивал границы реальности до невозможности в этой части, и теперь жду, что все должны так делать.
Особенно же удивила 1-я часть сонаты Шуберта, которая всем как-то больше всего понравилась. Вот это было откровение и тот случай, когда неоправдавшиеся ожидания вызывают восторг. Я уже, можно сказать, развалился в кресле, предвкушая божественные длинноты, а на меня,вдруг обрушились буря и натиск. Брендель сыграл её на удивление романтично - именно по трактовке. Вот обычно пианисты свято соблюдают авторский текст, но только не Брендель - в отличие от других, он не стал повторять экспозицию! Да простит меня Шуберт, но так соната звучит значительно динамичнее. Ещё один антидинамичный момент - реприза внутри главной партии, но и здесь Брендель шокирует - в нотах действительно написано forte, но по ощущениям это было настоящее fortissimo! Сокрушительная реприза внутри главной партии, взрыв! После чего побочная, конечно, наступает настоящим, полноценным контрастом. Благодаря такой рельефности контраста ни о какой "нудности" (читай: "божественных длиннотах") речь уже не могла идти. Или вот ещё пример - в побочной есть взлёт в верхнем регистре в основной тональности. Обычно пианисты его ведут к вершине. Брендель ведёт к последней ноте, где уже зона основной тональности заканчивается (си-бекар), засчёт чего музыка звучит, опять же, более слитно. Мне кажется, в особенностях фразировки заключается едва ли не главный секрет искусства Альфреда Бренделя. Он как бы стягивает нити формы, держит её полностью в своих руках. Если Поллини как бы подпирает руками небесный свод, то Брендель этот свод заключает между ладонями.
А polidarte сказал мне, что в записи Брендель эту сонату совсем по-другому играет, и что вообще удивительно, как он и сейчас продолжает переосмыслять музыку и так по-новому её трактовать.
Справедливости ради нужно сказать, что возраст, конечно, давал о себе знать в быстрых и мощных пассажах. Их много в финале сонаты Шуберта, и было это уже под конец концерта, и в голове всё время носилась мысль: "Ой, только бы доиграл...". Вообще, этот финал у меня всегда вызывает ощущение "когда же он закончится", тут и Шуберту можно претензии предъявить, пожалуй, но вот в этот раз это дополнялось некоторыми проблемами исполнения. Но, мне кажется, все в зале понимали, кто перед ними, в каком он возрасте и что при этом делает. Сыграть такой огромный концерт наизусть, да так блестяще сыграть - что ешё можно требовать от человека в 77 лет? Я, честно говоря, был поражён его ясностью ума и точностью пальцев - мне бы до такого дожить. Дай Бог ему здоровья.
А на бисах я подумал, что ведь ему ничего не стоило составить всю программу из таких маленьких шедевров, они у него, кажется, и во сне бы получились. Но он не ищет лёгких путей. А бисы я так и не смог опознать, хотя это всё очень известная музыка, и мне очень стыдно.
Музыку знаю, а названия все повылетали...
PS: Да, и, конечно, очень крутой зал концертный у Мариинки. Конечно, сразу вызывает ассоциации с Большим залом Дома музыки в Москве. Только он поменьше и, хочется верить, без "косяков" в акустике. Хотя оценить это я не имел возможности, ибо сидел очень близко, а вблизи и в Доме музыки всё звучит идеально. Чтобы оценить акустику, надо забираться на галёрку. В Доме музыки звук туда практически не долетает, надеюсь, что здесь с этим всё в порядке, зал явно того стоит.
Конечно, сама программа - уже произведение искусства. Вариации Гайдна фа минор, соната Моцарта фа мажор, соната Бетховена №13 ми-бемоль мажор и, наконец, знаменитая большая си-бемоль мажорная соната Шуберта. В сумме, как не трудно заметить, из тональностей получается вполне себе функциональный оборот - доминанта, субдоминанта, тоника. Подозреваю, что там было множество перекрёстных связей, но у меня в ушах застряла лишь одна - Брендель как-то особенно подчёркивал мелодический оборот IV# - V (ля-бекар - си-бемоль) в сонате Бетховена, а потом вдруг он же оказывается в сонате Шуберта (ми-бекар - фа). Вообще, конечно, игру Бренделя отличает огромное внимание к деталям, детали - всё. И они настолько филигранны, настолько ясны, что не требуется никаких усилий для их вычленения, всё уже сделал пианист.
Вот Ренанский пишет, что Брендель не трактует музыку, а просто исполняет, соблюдая точность текста. Мне кажется, что это не так - вся эта огромная работа ума, вдумывание, вслушивание в каждую ноту, которое становится почти осязаемым во время исполнения, и есть трактовка. Это то, что вносит в музыку лично он, Брендель. У него, например, очень много акцентов, подчёркиваний. Вот, обратите внимание на эту нотку. А вот здесь смотрите какой аккорд. А вот из этих вершин складывается своя линия, вот, я вам показываю. Какая-то дидактичность даже в этом есть. А паузы! Громадные паузы, в которые нам предлагается послушать тишину, междузвучие. Этим он как бы взвешивает отзвучавший аккорд на невидимых весах восприятия.
lifeolga вот мне сказала, что у неё возникает ощущение, что именно так играли эту музыку тогда, когда она была написана, что Брендель как пришелец из прошлого. Не знаю, у меня другое ощущение, не только от Бренделя возникавшее. Ощущение... минимализма. Что вот можно одно трезвучие в таком исполнении слушать вечно. Ближе к концу 13-й сонаты Бетховена это особенно ярко проявилось - есть там нонаккорд доминантовый, который достаточно долго длится через паузы. В этот момент время остановилось, музыка остановилась, осталась одна лишь краска. И было очевидно, что он любуется этой краской, как будто это не Бетховен, а Дебюсси. Мне кажется, что такое отношение ко времени очень современное, что это вообще 21-й век, а никакой не 18-й. Для Бетховена всё-таки очень важна была процессуальность, а тут она хотя и присутствует в полной мере, но всё же я ясно чувствую, что могу зациклить незатейливую тему главной партии и слушать нон-стоп, и ловить простой мещанский кайф. Потому что проглядывает вечность из-за перил.
Хотя вот как раз там, где этого должно быть больше всего, во 2-й части сонаты Шуберта, там почему-то не было этого ощущения. Я ожидал откровения от этой музыки, одной из самых любимых у меня, но она прозвучала как-то сжато, чётко, просто. А я привык, что там вечность почти зримой становится. Слишком быстро он эту часть играл, по-моему. Хотя, возможно, тут я попал в ловушку собственных ожиданий - запомнил, как Кисин растягивал границы реальности до невозможности в этой части, и теперь жду, что все должны так делать.
Особенно же удивила 1-я часть сонаты Шуберта, которая всем как-то больше всего понравилась. Вот это было откровение и тот случай, когда неоправдавшиеся ожидания вызывают восторг. Я уже, можно сказать, развалился в кресле, предвкушая божественные длинноты, а на меня,вдруг обрушились буря и натиск. Брендель сыграл её на удивление романтично - именно по трактовке. Вот обычно пианисты свято соблюдают авторский текст, но только не Брендель - в отличие от других, он не стал повторять экспозицию! Да простит меня Шуберт, но так соната звучит значительно динамичнее. Ещё один антидинамичный момент - реприза внутри главной партии, но и здесь Брендель шокирует - в нотах действительно написано forte, но по ощущениям это было настоящее fortissimo! Сокрушительная реприза внутри главной партии, взрыв! После чего побочная, конечно, наступает настоящим, полноценным контрастом. Благодаря такой рельефности контраста ни о какой "нудности" (читай: "божественных длиннотах") речь уже не могла идти. Или вот ещё пример - в побочной есть взлёт в верхнем регистре в основной тональности. Обычно пианисты его ведут к вершине. Брендель ведёт к последней ноте, где уже зона основной тональности заканчивается (си-бекар), засчёт чего музыка звучит, опять же, более слитно. Мне кажется, в особенностях фразировки заключается едва ли не главный секрет искусства Альфреда Бренделя. Он как бы стягивает нити формы, держит её полностью в своих руках. Если Поллини как бы подпирает руками небесный свод, то Брендель этот свод заключает между ладонями.
А polidarte сказал мне, что в записи Брендель эту сонату совсем по-другому играет, и что вообще удивительно, как он и сейчас продолжает переосмыслять музыку и так по-новому её трактовать.
Справедливости ради нужно сказать, что возраст, конечно, давал о себе знать в быстрых и мощных пассажах. Их много в финале сонаты Шуберта, и было это уже под конец концерта, и в голове всё время носилась мысль: "Ой, только бы доиграл...". Вообще, этот финал у меня всегда вызывает ощущение "когда же он закончится", тут и Шуберту можно претензии предъявить, пожалуй, но вот в этот раз это дополнялось некоторыми проблемами исполнения. Но, мне кажется, все в зале понимали, кто перед ними, в каком он возрасте и что при этом делает. Сыграть такой огромный концерт наизусть, да так блестяще сыграть - что ешё можно требовать от человека в 77 лет? Я, честно говоря, был поражён его ясностью ума и точностью пальцев - мне бы до такого дожить. Дай Бог ему здоровья.
А на бисах я подумал, что ведь ему ничего не стоило составить всю программу из таких маленьких шедевров, они у него, кажется, и во сне бы получились. Но он не ищет лёгких путей. А бисы я так и не смог опознать, хотя это всё очень известная музыка, и мне очень стыдно.
Музыку знаю, а названия все повылетали...PS: Да, и, конечно, очень крутой зал концертный у Мариинки. Конечно, сразу вызывает ассоциации с Большим залом Дома музыки в Москве. Только он поменьше и, хочется верить, без "косяков" в акустике. Хотя оценить это я не имел возможности, ибо сидел очень близко, а вблизи и в Доме музыки всё звучит идеально. Чтобы оценить акустику, надо забираться на галёрку. В Доме музыки звук туда практически не долетает, надеюсь, что здесь с этим всё в порядке, зал явно того стоит.