Вчера вдруг вспомнился мне этот отрывок из Евангелия:
"И вот подошел прокаженный и, кланяясь Ему, сказал: Господи! если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, простерши руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись. И он тотчас очистился от проказы." (Мф 8:2-3)
Здесь многое поражает. В частности, непостижимая вера того человека в то, что перед ним Господь, который может его вот так очистить. Но ещё больше меня вдруг поразила маленькая деталь, которую я раньше не замечал. "Если хочешь". В это можно долго всматриваться как в бесконечность. Откуда это "если хочешь"? Часто ли в молитве приходит нам в голову поинтересоваться у Бога, а хочет ли Он помочь нам? Скорее внутри сидит некое сознание того, что Он ведь априори хочет нам помочь, как же иначе. Это тоже хорошая черта - детская вера в то, что Бог только добра нам желает и никогда не откажет. Но можем ли мы постичь, что есть добро, можем ли ведать волю Его? Может быть, Он знает, что для возрастания души должно нам ещё пострадать, ещё пребывать в испытании? А мы Его просим о том, что, как Он знает, сделает нам хуже, хотя нам кажется наоборот? Как тогда поступать Всеведающему и Всемилостивому? И потом, даже у Всемилостивого можно оказаться в немилости, и кто может истинно сказать, что уж к нему-то это никак не относится? А если вера наша слаба, и молитва творится не в полноте?
В этом "если хочешь" удивительное желание обоюдного согласия на деяние. Да, Господи, я хочу, а хочешь ли Ты того же? Ведь Он без нашей воли не действует, ничего делать не заставляет... А в себе я так часто нахожу потребительское "Ну как же! Он ДОЛЖЕН помочь!"
Куда же Он, дескать, денется от меня, ага...
"И вот подошел прокаженный и, кланяясь Ему, сказал: Господи! если хочешь, можешь меня очистить. Иисус, простерши руку, коснулся его и сказал: хочу, очистись. И он тотчас очистился от проказы." (Мф 8:2-3)
Здесь многое поражает. В частности, непостижимая вера того человека в то, что перед ним Господь, который может его вот так очистить. Но ещё больше меня вдруг поразила маленькая деталь, которую я раньше не замечал. "Если хочешь". В это можно долго всматриваться как в бесконечность. Откуда это "если хочешь"? Часто ли в молитве приходит нам в голову поинтересоваться у Бога, а хочет ли Он помочь нам? Скорее внутри сидит некое сознание того, что Он ведь априори хочет нам помочь, как же иначе. Это тоже хорошая черта - детская вера в то, что Бог только добра нам желает и никогда не откажет. Но можем ли мы постичь, что есть добро, можем ли ведать волю Его? Может быть, Он знает, что для возрастания души должно нам ещё пострадать, ещё пребывать в испытании? А мы Его просим о том, что, как Он знает, сделает нам хуже, хотя нам кажется наоборот? Как тогда поступать Всеведающему и Всемилостивому? И потом, даже у Всемилостивого можно оказаться в немилости, и кто может истинно сказать, что уж к нему-то это никак не относится? А если вера наша слаба, и молитва творится не в полноте?
В этом "если хочешь" удивительное желание обоюдного согласия на деяние. Да, Господи, я хочу, а хочешь ли Ты того же? Ведь Он без нашей воли не действует, ничего делать не заставляет... А в себе я так часто нахожу потребительское "Ну как же! Он ДОЛЖЕН помочь!"
Куда же Он, дескать, денется от меня, ага...
-
-
28.09.2008 в 12:22как-то оно так доверчиво прозвучало, вроде как "если хочешь, давай дружить"
-
-
28.09.2008 в 14:59