В погоне за совершенством

[Twinsen]

Совершенство - такая мнимая вещь... Играл вот счас фугу b-moll из 1 тома ХТК Баха и думал - ну такая тема красивая, зачем было её 5-голосно излагать, зачем топтать сплетениями голосов, из-за которых она почти перестаёт быть слышна в той пронзительной беззащитности, что найдена в начале. Нет, наверное, если бы я её играл, я бы все голоса играл бы максимально тихо, чтобы не задавили тему. А потом думаю - а не в этом ли и смысл этой фуги, что толпа топчет одиночество, а потом через страдания разноголосица сплетается-таки в самом конце в единый на всех крест? Не в этом ли и трагизм, что та же тема в 5-голосии уже теряет свою индивидуальность, не в этом ли и надежда, что в конце из этого выплавляется некое новое качество, соединяющее различные голоса воедино? Или, быть может, Бах всё же просто соблазнился возможностью написать 5-голосную стретту и испортил тем гениальную тему, а я тут фантазирую и пытаюсь оправдать его из-за одного только пиетета перед именем? А имеет ли это значение?

Долгое размышление и самокопание на тему и около

Я в последнее время очень часто отказываю в рождении той или иной своей музыке, и накопился уже весьма приличный абортарий. С той разницей, правда, что каждому из этих плодов в любой момент можно снова дать развитие, было бы желание - листы свои я всё же не предаю огню. Но всё же цикл написал->фтопку, написал->снова фтопку повторяется с большой регулярностью. К тому же чем дальше, тем чаще я не утруждаю себя даже записыванием - и в этом случае музыка уже не подлежит восстановлению. Естественно, делается всё это в погоне за совершенством, в условиях жёсткой самокритики, в постоянных "это уже было", "я могу лучше", "ну что это за тягомотина" и т.д. И вроде бы нормальный творческий процесс, но до какой степени может доходить самокритика? И не мимикрирует ли под самокритику обычная лень и нежелание связываться? И, главное, а кто дал мне право распоряжаться своим талантом, каким бы он ни был, подобным образом? Почему я объявил себя полноправным властелином собственной музыки, решающим, кому жить, а кому нет?

Если бы это было способом распределить время работы - на что тратить, на что нет - вопросов бы не было. Но это происходит именно тогда, когда те сочинения, которым я дал добро, не пишутся - "нет настроения, нет обстановки, нет подготовки, не вижу морковки!" (© В.Берестов). А той музыке, которую я мог бы писать в это время вместо избранной, я дал красный свет. В результате в такие дни, как сегодняшний, я ничего не делаю и измышляю, чем бы заняться. Ещё и похваляясь своей творческой мудростью (см. Искусство музыкоубийства чуть ниже).

Можно было бы ткнуть в меня П.И.Чайковским - "Вдохновение это такая гостья, которая не любит посещать ленивых". Но ведь посещает. Пусть не каждый день, но пару-тройку раз в неделю. И тогда я работаю сколько могу, как и полагается. Поэтому вполне вероятно, что я-таки всё правильно делаю. Но всё же вот какая вещь не даёт мне покоя уже давно - "наши собственные моменты святости не могут стать моментами святости для кого-то другого". Это саму идею отсева под сомнение ставит. Потому что отсеиваю я свою музыку не столько по каким-то профессионально-техническим параметрам, сколько по степени её влияния на мою душу в сторону света и любви. А это, во-первых, крайне субъективно, во-вторых, противоречит моим же словам, которые я только что процитировал. Мне было хорошо вчера в храме, и я позволял себе чуть-чуть мечтать, как можно было бы это "хорошо" передать музыкой. Достаточно быстро себя остановил, потому что в голову лезла какая-то страшная пошлость - оркестр изображает душевное смятение струнными, потом медные прорезают его торжественным до-мажорным аккордом, изображающим божественный свет, изливающийся на человеческие души. Такую музыку я, слава Богу, тоже отсеиваю, уже по соображениям элементарного художественного вкуса. И я в этот момент ощутил своё полное творческое бессилие. Потом я подумал - ну хорошо, допустим, такая я бестолочь, но кому до меня это удавалось хоть в какой-то степени? Как-то кроме Моцарта никого в голову не пришло, да и то ещё поспорить можно... Тогда получается, что я за призраком гоняюсь, за тем, что непосильно человеку (Моцарт не в счёт, он с Сириуса). Тогда выходит, что мой музыкальный абортарий - памятник собственной гордыни, когда я вообразил себя всемогущим и отвергаю всё то, что мне дано и по силам, ради выдуманного и неосуществимого "высшего".

Но можно и мою фразу про моменты святости поставить под сомнение. Не раз я слышал о том, как послушавший мою музыку ощутил свет в душе, ощутил тепло, ласку, нежность, сочувствие, любовь. Именно это для меня основная цель и именно это я сам ощущаю от собственной музыки. "...чьи лица заставляют доброе шевелиться". Быть может, это и не "моменты святости", но всё же это именно то содержание, которое мне хочется вкладывать в музыку, и если оно как-то передаётся даже незнакомым мне людям - значит, это всё-таки возможно, и всё не зря?

Но тогда ещё один вопрос возникает - а как быть с теми, кто в музыке ищет вовсе не перечисленных вещей? Кто, быть может, ищет, если уж говорить о "музыкальном содержании", борьбы, испытаний, отражения своих страданий, красивых абстракций, новых звучностей, головоломок, оригинальности и непритворства? Или, быть может, даже унылой констатации кризиса, отчаяния, ярости. Все те, кто ищут в музыке иного, чем то, что я так чётко определил - они недостойны слушать мою музыку, мм? Зачем же я сам порой именно этого ищу в музыке, мм? Быть может, боюсь испортить столь тщательно выстраеваемый мною благостный образ самого себя, сеятеля разумного-добрго-вечного, и в глазах других, и в глазах самого себя? Отсюда и "ой, эта музыка пляхая, в ней я какой-то абстрактный, непонятный и унылый, фу, фу". С другой стороны - ну если мне от собственной музыки противно, как же мне её писать? С третьей стороны - ежели так противно, то откуда же она вообще взялась? Ох, голова моя головушка...

Кажется, я начинаю понимать, зачем композитору заказы. Сам себе господин - это для молодого и неопытного недо-композитора может быть и вредно, и опасно.