Лёгкость Моцарта
Раньше музыку писали легко. 2-3 голоса, типовая фактура, ясная диспозиция тональных функций. Музыкант классицизма-романтизма напоминает поэта, музыкант текущего - археолога или физика-математика. Усложнение - процесс естественный, но теряется непосредственность высказывания. Я это начал уже месяц назад, как мне войти в то же состояние, если я уже совсем другой? И музыка распыляется во времени и пространстве, как бы не в силах собраться воедино. А Шуберт мог квартет за 4 часа написать, потому что правила были ясны, а голосоведение элементарно. А музыка получалась при этом на все времена.
Сила тишины
Когда народ безмолвствует, стены трясутся. Будь то на концерте или на Литургии. Концерт, который слушают в тишине, успешен вне зависимости от того, кто и что играет, потому что на нём незнакомые люди вместе молчали и внимали. Равно же и наоборот - никакой Кисин не сможет что-либо продемонстрировать в зашумлённом пространстве. Есть метод крика, знакомый року, но то не выход, коль все оглохнем.
О популярной музыке
Академическая музыка ушла в неопределённость и недосказанность или же в определённость столь сложную, что воспринимается она как хаос, тогда как популярная музыка всё ещё стремится к перфекционизму, к завершённости и идеальности каждого жеста. В этом бассейне меньше жизни, это не волнующееся море неизвестности, в которое давно уже вступила академическая музыка, но без этого трудно было бы стремиться к совершенству. Аранжировки популярных песен кажутся простыми ровно до того момента, пока не попытаешься сделать хотя бы одну сам, слыша и понимая разницу в уровне между своими поделками и Мадонной. Академики часто жалуются, что популярная музыка отбирает у них слушателя, но на деле, мне кажется, она его скорее воспитывает. Сложность той музыки, что мы именуем популярной, бывает весьма высока и гораздо ближе к классике, чем то, что было популярной музыкой до изобретения звукозаписи, насколько об этом можно судить.
Миф о том, что музыка не является единым пространством, а поделена на зоны, с каждым годом кажется мне всё более опасной и разрушительной.
Раньше музыку писали легко. 2-3 голоса, типовая фактура, ясная диспозиция тональных функций. Музыкант классицизма-романтизма напоминает поэта, музыкант текущего - археолога или физика-математика. Усложнение - процесс естественный, но теряется непосредственность высказывания. Я это начал уже месяц назад, как мне войти в то же состояние, если я уже совсем другой? И музыка распыляется во времени и пространстве, как бы не в силах собраться воедино. А Шуберт мог квартет за 4 часа написать, потому что правила были ясны, а голосоведение элементарно. А музыка получалась при этом на все времена.
Сила тишины
Когда народ безмолвствует, стены трясутся. Будь то на концерте или на Литургии. Концерт, который слушают в тишине, успешен вне зависимости от того, кто и что играет, потому что на нём незнакомые люди вместе молчали и внимали. Равно же и наоборот - никакой Кисин не сможет что-либо продемонстрировать в зашумлённом пространстве. Есть метод крика, знакомый року, но то не выход, коль все оглохнем.
О популярной музыке
Академическая музыка ушла в неопределённость и недосказанность или же в определённость столь сложную, что воспринимается она как хаос, тогда как популярная музыка всё ещё стремится к перфекционизму, к завершённости и идеальности каждого жеста. В этом бассейне меньше жизни, это не волнующееся море неизвестности, в которое давно уже вступила академическая музыка, но без этого трудно было бы стремиться к совершенству. Аранжировки популярных песен кажутся простыми ровно до того момента, пока не попытаешься сделать хотя бы одну сам, слыша и понимая разницу в уровне между своими поделками и Мадонной. Академики часто жалуются, что популярная музыка отбирает у них слушателя, но на деле, мне кажется, она его скорее воспитывает. Сложность той музыки, что мы именуем популярной, бывает весьма высока и гораздо ближе к классике, чем то, что было популярной музыкой до изобретения звукозаписи, насколько об этом можно судить.
Миф о том, что музыка не является единым пространством, а поделена на зоны, с каждым годом кажется мне всё более опасной и разрушительной.